Насилие производит только подобие справедливости, но удаляет людей от возможности жить справедливо без насилия.

ФИЛОСОФИЯ НЕПРОТИВЛЕНИЯ Л.Н.ТОЛСТОГО

В формировании ценностной парадигмы ненасилия в современном мире учению Л.Н. Толстого о непротивлении злу насилием принадлежит особая роль. Толстого по праву относят не просто к «апостолам», но к «первоучителям» ненасилия, ибо благодаря его реформаторству евангельская заповедь «не противься злому» стала восприниматься не только в качестве принципа личного поведения, но и в качестве закона общественной жизни, открывающего новую перспективу духовной эволюции человека. Не случайно все современные теории и движения ненасилия в той или иной мере обращаются к идеям и опыту непротивления Л.Н. Толстого (Е.Д. Мелешко).

В религиозно-философском учении Л.Н. Толстого центральное место занимают идеи любви и непротивления злу насилием. Они рассматриваются великим мыслителем как главное проявление духовности в человеке. При этом духовность для него – это высшее начало, «истинная основа жизни человека и всего мира», специфически человеческое свойство, составляющее сущность человека, поднимающее его над миром животных; благодаря этому свойству он осуществляет поиск смысла жизни и объясняет связь собственного конечного существования с бесконечным, вечным миром, Богом, истиной. «Хорошо почаще вспоминать о том,– пишет Л. Н. Толстой,– что наша истинная жизнь – не та наружная, телесная… но что вместе с этой жизнью есть в нас и другая, внутренняя жизнь – духовная». «Действительно существует только духовное»,– читаем в «Круге чтения». Развитие человека понималось Толстым как духовное восхождение по пути жизни, дающее ни с чем не сравнимую радость, а личностный рост как духовный и нравственный. Фактически все элементы учения Л.Н. Толстого выражают «чисто духовную проекцию бытия» (Е.Д. Мелешко).

Однако сама по себе духовность при всей ее достоверности и самоочевидности может оказаться абстракцией, если не получит конкретного воплощения в человеческой жизни. К высшим проявлениям духовности в человеке Л. Н. Толстой относит любовь.

Идею любви в контексте учения Л.Н. Толстого о непротивлении рассматривает Е. Д. Мелешко. В монографии «Философия непротивления Л. Н. Толстого» непротивление впервые исследуется автором как систематическое, целостное религиозно-философское и нравственное учение, итог духовных исканий мыслителя. Философия непротивления Толстого в целом определяется как «философия духовного бытия», осуществления духовных истин в жизни. К таким истинам в учении Толстого принадлежит категория любви – конкретного механизма проявления высших начал. Концепция любви – центр, духовная ось учения Л. Н. Толстого, наиболее сильная и самобытная его часть. Человек, который в детстве «понял счастье любви», научился «духовному наслаждению любви»,– он создал учение о любви как высшем благе, источнике радости и высшем моральном законе, противостоящем закону насилия. Когда Толстой пытался в самой краткой форме выразить суть своего учения, он говорил: «Закон жизни человеческой есть закон любви, дающей высшее благо как отдельному человеку, так и всему человечеству» («В чем моя вера?»). Любовь рассматривается Толстым как единство закона и благодати. С одной стороны, любовь – таинство, дар, высшее благо жизни, дающее человеку совершенную радость, с другой – «универсальный космологический, естественно-антропологический закон духовной жизни». В этико-социальном значении «закон любви» понимается мыслителем как неукоснительное исполнение христианской заповеди любви. По мнению Толстого, прежние религиозные и нравственные учения о любви, признавая ее благодетельность для жизни человечества, вместе с тем допускали возможность таких условий, при которых исполнение требования любви становилось необязательным. В результате сложилась парадоксальная и даже абсурдная ситуация: всеобщий, естественный закон духовной жизни превратился в утопический идеал или, в лучшем случае, в единичный, случайный образ жизни и пример поведения, а стихийная, произвольная и хаотическая жизнь предстала в виде некоего морально-психологического и исторического «закона» – закона насилия. Учение Христа «снимает» это противоречие: «Христианское учение о любви,– пишет Толстой,– точно и определенно выразило сущность закона любви и неизбежно вытекающее из него руководство в поступках». При этом выявляется глубинная связь между законом любви и принципом непротивления как метафизической и этической составляющих любви (Е. Д. Мелешко). При этом «понимание сущности закона и означает как раз метафизический аспект и компонент любви, а “руководство в поступках” характеризует ее этический аспект». Превращение любви в «закон» означает абсолютную всеобщность и необходимость следования данной заповеди. Тем самым из утопии любовь становится духовно-практическим началом жизни человека, преобразующим его самого и общество в целом: «Только увеличение любви между людьми может изменить существующее общественное устройство».

Для толстовского учения характерно разделение истинной и ложной любви. Ложная любовь, проявляющаяся в предпочтении одних существ другим, неизбежно порождает зло. Такая любовь лишена позитивного этического смысла. Обрести истинный смысл любви человек может, лишь осознав необходимость любить себя (свое духовное начало), любить близких, наконец, любить всех людей, любить все живое, любить Бога – начало любви. Однако любовь тоже может превратиться в абстракцию, если не найдет воплощения в конкретных действиях. Чувство любви обретает нравственный смысл только тогда, когда побуждает «делать дела любви», то есть действовать во благо других, и основывается на самопожертвовании, самоотречении, всепрощении, смирении, милосердии. Этическая сторона любви проявляется в конкретной деятельности добра: «Любить вообще значит делать доброе. Так мы все понимаем и не можем иначе понимать любовь. И любовь не есть только слово, но есть деятельность, направленная на благо других».

Таким образом, характерной чертой нравственно-философского учения Толстого «является онтологизация этической категории любви, возведение ее в ранг универсального закона бытия. Проблема любви, в понимании Л. Н. Толстого, приобретает ярко выраженный аксиологический оттенок, так как постижение истинного смысла любви как высшей духовной ценности человеческого бытия неизбежно должно привести людей к глобальной переоценке ценностей» (М.Л. Клюзова).

Здесь важно подчеркнуть, что философия любви в творчестве Л. Н. Толстого непосредственно связана с его педагогическими установками. Еще в период яснополянской школы он заметил, что «совершенный учитель соединяет любовь к предмету и к детям». С годами эта мысль приобрела концептуально-системный характер. Суть его размышлений заключается в том, что ребенок, приходящий в мир с врожденным чувством любви (человек хочет любить и быть любимым, это – дар Бога), по мере взросления утрачивает этот дар, все больше склоняясь к любви чувственной, телесной. Но на определенной стадии жизни возможно прозрение, и тогда человек возвращается к своей духовной сущности, стремится на уровне разума осознать закон любви и пути его реализации. Именно разум, согретый сердцем, помогает понять человеку, что истинная любовь – это любовь христианская, основанная на заповедях Христа. Подобная логика раздумий привела Толстого к постановке двух важных проблем: 1) можно ли создать такую педагогику, которая помогала бы человеку с детства развивать в себе чувство истинной любви и 2) каков главный способ реализации духовных возможностей (потенций) человека. Сама постановка этих проблем коренным образом меняла сущность педагогической деятельности в целом. Закон любви не просто декларировался, а приобретал черты определенной педагогической позиции, в центре которой – установка на принцип непротивления злу насилием (Т.Т. Бурлакова).

Закон любви и реализуется через принцип непротивления злу насилием. «Сущность всех религиозных учений,– пишет Толстой,– в любви. Особенность христианского учения о любви – в том, что оно ясно и точно определило главное условие любви, нарушение которого уничтожает саму возможность любви. Условие это есть непротивление злу насилием».

Е. Д. Мелешко определяет непротивление, в сравнении с законом талиона и «золотым правилом нравственности», как закон «неравного милосердного воздаяния добром за зло». Впервые к оценке учения Толстого о непротивлении был применен позитивный подход, потребовавший отказа от стереотипов, расценивающих ранее идею непротивления как «бессилие моральной проповеди» (Л. Шестов), как «юродство во Христе» (В. И. Ленин), «как мораль бегства» (И. А. Ильин). В учении Толстого непротивление выступает как закон духовной жизни, ключевой момент становления духовного бытия, путь преодоления материального зла в мире, превращаясь из принципа личного поведения в закон общественной жизни, открывающий новую перспективу духовной эволюции человека и человечества.

Не случайно известный теософ и педагог Р. Штейнер назвал Л. Н. Толстого представителем новой жизненной культуры. Он писал, что Толстой, предложив миру новую форму жизни, потребовав полной перестройки человеческой души, выступил как «провидец будущего», провозвестник «новой мировой эры».

Шмонина А., студентка ф-та математики и информатики